Кирилл Венский

За окном туман белесый,
Город в нем почти исчез,
Стихли краски, будто слезы
Застилают свет небес.

Просто дождь потрогал стекла,
Просто ночь коснулась дня,
Просто в этот вечер блеклый
Ты один и я одна.

Дождь закончится когда-то,
Вспыхнет радуга в семь нот,
И листок с ненастной датой
Календарь перелистнет.

Мир замрет на миг, встречая
Новый день, и вспрянет вновь,
Растворив в туманном чае
Боль невысказанных слов.

Возвратятся с юга птицы,
Жар сердец растопит лед,
Все былое возродится,
Оживет и расцветет.

Будет Солнце греть, как прежде,
Будут встречи под Луной,
И разбитые надежды
Склеишь ты, но не со мной.

Мир замрет на миг, встречая
Вереницу новых дней,
Растворив в туманном чае
Жизнь и все, что было в ней.

По склонам крутым, где б и уж не пролез,
Идет по маршруту альпийский экспресс.
Шагает колонна сквозь горное чрево,
Отборные воины справа и слева.
По центру - телеги, припасами полные,
И сын Гамилькара по прозвищу Молния.

Мороз и метели, ни зги не видать,
Но строй не ломает ливийский солдат.
Пусть ветер в лицо, и дорога не очень,
Порядок с разведкой, охраной и прочим.
Обоз стережет нумидийская конница,
Разбойникам незачем зря беспокоиться.

Ни стрелы, ни снег не заставят сойти
С ведущего к чести и славе пути.
Ни взгляда назад, ни полшага обратно,
Спешит Гасдрубал со слонами для брата.
Взвалил на себя непомерное бремя, но
Доставит подмогу под Рим своевременно.

По модным салонам разносится весть
О том, что надежда на отыгрыш есть.
Все взоры на Альпы, ни много ни мало
Судьба Карфагена в руках Гасдрубала.
В достатке препон на пути, тем не менее,
Альпийский экспресс продолжает движение.

В самом центре Вселенной, величаво, но споро,
Солнце всходит над Тибром златовласой Авророй,
Просыпается город, день весенний встречая,
Внуки римской волчицы собираются в стаи.

В предвкушении чуда, по привычке робея,
Колизеи и храмы заполняют плебеи,
Завлекают прохожих Маргариты и Маши,
Жизнь становится лучше, Рим становится краше.

Panem et circenses

У центрального рынка дым столбом днем и ночью,
Девки пьют и танцуют, парни пьют и хохочут,
Лихо ходит по кругу полновесная чарка,
А дешевого пойла для холопов не жалко.

Дорожают продукты, тают цены на чувства,
Нет причин волноваться, если в чаше не пусто,
Не погасит веселье даже Янус двуликий,
Чем денарии тоньше, тем короче туники.

In vino veritas

Заседают в сенате повелители слова,
В римском праве найдется по статье для любого,
Есть для граждан с деньгами и для парий без оных,
И отдельно для черных, голубых и зеленых.

Каждой твари - по строчке, для слонов и для мошек,
Для живущих в столице и людишек поплоше,
Кипы норм и законов, самых разных по стилю,
Есть для кесаря даже - разделяй и насилуй.

Divide et impera

По дорогам разбитым да степям опаленным
В неизвестные страны держат путь легионы,
Маршируют упорно в устремлении страстном
Покарать непокорных в честь Юпитера с Марсом.

Если войско погибнет, вряд ли боги заплачут,
Рим покроет издержки, смоет кровь недостачу,
Тишину да курганы позади оставляя,
Перепашут когорты мир от края до края.

Ave, Caesar, morituri te salutant!

Император со свитой, подхалимы, клевреты,
Перед пиром обильным в топке терм разогреты,
Не спеша, чин по чину, собираются, чтобы
Поразмыслить о судьбах непутевой Европы,

Сочинить для народа, ловко действуя ложкой,
Пару новых налогов и запретов немножко,
Расправляясь с фазаном, громогласно и веско
Погрозить Карфагену, или кто там в повестке.

Ceterum censeo Carthaginem esse delendam

Нищеброды, калеки, мудрецы и артисты,
Иудеи и галлы, как без них обойтись то,
Спотыкаясь о камни, после ночи бессонной,
За сто первую милю шкандыбают колонной.

Стайки солнечных зайцев в Тибр ныряют задорно,
С неба льется на землю средиземное порно,
Тьма становится светлой, идеалы - дурными,
Начинается утро в дивном, сказочном Риме.

Ab ovo usque ad mala